Почему родители первоклассников становятся «подмастерьями» учителя и следят, чтобы их ребенок для школы все делал правильно? Другая крайность — постоянная борьба с несправедливостью. Что делать, если учитель объясняет нам, что мы должны строго поговорить с ребенком, и как стать союзниками на его стороне? Рассказывает педагог и психолог, преподаватель НИУ ВШЭ и автор курса повышения квалификации для педагогов Елена Журавлева.
«Строгая, но справедливая». Что в этой формуле не так?
— На какие только ухищрения не пускаются родители, чтобы ребенок попал к тому учителю начальных классов, к которому они изначально запланировали. Это правильно, что успех учебного процесса в начальной школе целиком завязан на одного человека?
— Я думаю, это правильно. Более того, я прямо рекомендую родителям, если есть возможность, заранее сходить с ребенком в школу, поговорить с учительницей, посмотреть, как она общается с ребенком, есть ли у них контакт. Правда, в этот момент нужно пригасить в себе критика, не оценивать самостоятельно, а спросить потом у ребенка, понравилось ли ему, было ли интересно. И тогда мы без паники отдадим его в школу и в дальнейшем будем с ней сотрудничать.
Иными словами, «тот самый учитель» нужен для того, чтобы самим родителям было спокойней. Но в этом есть и большой глубинный смысл. Мы всегда обучаемся «об кого-то», отношения определяют качество обучения. Дети в раннем школьном возрасте сфокусированы на значимом взрослом, возникает эффект привязанности. Учитель не заменит родителя, но его влияние очень высоко. Когда я говорю с учителями, я описываю им это как некий дух, атмосферу, когда они колпаком своей энергии как бы накрывают детей.
Климат, который возникнет в классе, напрямую зависит от человека, с которым дети проводят столько времени.
В средней школе, где учителей много, а дети уже подростки, на первый план выходит взаимодействие со сверстниками, однако ключевой формулы это не отменяет. Отношения «наставник-ученик» обойти невозможно.
— Учительница в началке должна быть немного «мамочкой», или наоборот — «здесь вам не детский сад»?
— Знаете формулу «строгая, но справедливая»? Мы ее часто слышим от детей, но лишь потому, что сами навязали им это клише, они-то все воспринимают иначе. И здесь я вижу некое искажение. У нас в голове есть четкая оппозиция: либо жесткий учитель, который держит класс в ежовых рукавицах, либо массовик-затейник, который создает фантастически креативную атмосферу. Надо как-то соскакивать с этого противопоставления.
Учитель не должен никого радовать и развлекать. Его задача — сделать так, чтобы дети были заняты делом.
Они, кстати, очень этого хотят. Но, чтобы этого добиться, учитель должен думать не про то, как же ему так сделать, чтобы все тридцать человек его полюбили. Или как ему самому их полюбить. Нет, надо создать им поле для деятельности. Тогда и урок выстраивается, и атмосфера прекрасная, и дети в школу идут с удовольствием.
Какой-то элемент «мамочки», тепла и заботы от учителя в начальной школе исходить, конечно, должен. Это не значит, что он может заменить маму. Родительская любовь безусловна, и вот тут как раз хотелось бы, чтобы родители не превращались в помощницу условной Марии Ивановны.
Иногда папе с мамой так важно, чтобы у ребенка все успешно складывалось в учебе, что они словно становятся подмастерьями учителя и постоянно следят, чтобы для школы ребенок все делал как надо. Это вредно. Учительница не должна быть мамой, но и мама не должна превращаться в учительницу. У наставника иная функция, он может покритиковать там, где родители по определению не критичны.
— То есть фраза «а голову ты дома не забыл?» не должна звучать от учителей?
— Ну, конкретно эта фраза не должна звучать ни от кого. Я всегда говорю: «Проверьте свою речь на наличие риторических вопросов». Даже если учитель скажет что-то более мягкое — «Сколько можно повторять?», «Что это такое?», «О чем вы думали?» — эти вопросы-паразиты не имеют ни малейшего отношения к педагогике.
Когда мы начинаем кидаться в того, кто от нас зависит, риторическими вопросами, это означает, что мы не умеем быть убедительными, не имеем аргументов.
Я рекомендую и учителям, и родителям простое правило: проверить свою речь на наличие риторических вопросов и полностью исключить их.
Грань, за которой надо забыть про школу
— Но ведь родители первоклассников очень зависимы, они не то что на стороне учителя, а просто пытаются предусмотреть все потенциальные конфликты, чтобы обезопасить ребенка. Что здесь неправильного?
— Чаще всего это связано, конечно, с общей тревожностью. Родители волнуются, что ребенку будет плохо там, куда они его, ради его же блага, отправили. У нас в пространстве разлито недоверие. Родительская общественность не доверяет учительской, учительская напрягается от родительской, каждый пытается подстелить соломку. И тут люди ведут себя по-разному. Кто-то начинает заискивать перед учителем, ему кажется, что если он станет с учителем дружить, то и ребенку будет хорошо. На это уходит куча сил.
Другая крайность — постоянная готовность к борьбе: «Я им покажу, со мной шутки плохи, пусть только попробуют». Ребенок считывает это напряжение, и ему не очень-то комфортно ходить в такое место, по поводу которого его мама все время пребывает на низком старте, со сжатыми кулаками.
И еще одна опасная история — когда папа с мамой думают, что правильное отношение к учебе надо воспитывать с первого учебного дня, потому что иначе ребенок отстанет, как тот паровозик из мультика, «на целую весну». Если я сейчас не скручу своего ребенка, не сделаю из него идеального мальчика или девочку, то вдруг его в пятый класс не возьмут туда, куда мы наметили? А вдруг он не сдаст ЕГЭ?
Это выглядит как анекдот, но я видела много таких родителей. Страх, что они не выполнят свою миссию, не обеспечат ребенку успех в будущем, заставляет их включаться в работу «учительского подмастерья». Они контролируют домашние задания, добиваются, чтобы все было идеально, и мало-помалу теряют грань, за которой начинается дом, где надо отдохнуть, восстановиться и на время забыть про школу. В результате ребенок закрывается, перестает хоть чем-то делиться.
Оставайтесь теми людьми, которые любят своего ребенка просто за то, что он ваш ребенок, а не за то, что он примерный первоклассник и научился писать в столбик.
«Молодец» — так себе похвала
— Родитель — это тот, кто всегда за ребенка, потому что учитель — это тот, кто обычно против?
— Ученик должен чувствовать, что наставник — тоже за него. Мы много времени уделяем этому на семинарах. Это не значит, что школьников на уроках надо все время хвалить и развлекать. Можно и нахмуриться, и пальцем погрозить: «Работа никуда не годится, я точно знаю, что ты можешь лучше, в следующий раз потрудись». Это может быть сказано с интонацией реального недовольства, но если у наставника с детьми контакт, это не станет травмой.
А если он скажет: «Ну, Петров! Ты у нас как всегда!» — это сигнал всему классу, что Петров — негодный, чужой, он нам не подходит. С этого момента начинаются опасные изменения в атмосфере класса, ситуация может дойти до травли.
Травля — всегда симптом непрофессиональной работы, но она никак не связана со строгостью.
У нас ведь родитель иногда боится самого факта, что его ребенком будут недовольны. «Что бы ни было, лишь бы не ругали». Но дело же не в замечаниях. А в том, чтобы ребенок знал: учитель и вправду хочет, чтобы я научился решать эти уравнения, потому что я могу.
— Фраза «ты можешь лучше» — тоже во многом спекуляция. А если он не может? Где кончается строгость и начинается психологическое давление?
— Давление — это когда человека загоняют в угол, не предлагая выхода. Когда указывают на недостатки и не отмечают достижений. Это деморализует, ученик понимает, что и стараться бесполезно, ничего у него никогда не получится. Причем заезженное слово «молодец» — так себе похвала, потому что содержит оценку. А другие, которым не повезло, их не спросили? Они — не молодцы? А он сам, если в другой раз ошибется? Гораздо лучше для выстраивания отношений с ребенком и с классом поощрять благодарностью и словом «спасибо» или «хорошая мысль».
Я считаю, что учитель должен прямо вот тренироваться, чтобы научиться одобрять и подбадривать. Это не так просто, как кажется. Ведь мы не хвалим не со зла, не из вредности, а потому, что нам свойственно фокусироваться на недостатках, чтобы их исправить. Так в принципе устроен человек — он в первую очередь реагирует на то, что опасно и плохо. А успех мы по умолчанию воспринимаем как должное. И тут нужна прямо отдельная педагогическая тренировка.
Ведь ребенок, особенно маленький, не видит своего прогресса. Просто еще не умеет его видеть. Он может научиться от родителей, к которым он апеллирует. «Папа, смотри, как я на дерево влез!» И в этом месте надо, чтобы папа сказал: «Круто!» — а потом думать, как его с этого дерева снимать. Так же и с учителями: нужно, чтобы профессионал показал ребенку, в чем его прогресс. А потом можно и недовольство высказать — тогда все будет гармонично и давления не возникнет.
И вот, наверное, самый важный способ разделить строгость и давление: критикуй действия, а не личность.
«Сколько раз можно повторять, не качайся на стуле!» Это не педагогический подход. Вместо этого лучше сказать: «Я очень боюсь, что ты свалишься со стула». И даже можно добавить: «Ребята, качаться на стульях опасно. И стулья сломаете, и сами ушибетесь». И фокус как бы сдвигается. Мы же хотим добиться, чтобы они не качались, тогда зачем к этому примешивать, что они бестолковые? Надо учиться переводить фразу из одной модальности в другую. Хотите сделать замечание? Сделайте. А теперь сделайте его так, чтобы не затронуть личность. Прекрасное упражнение и для учителей, и для родителей.
Если у учителя есть любимчики
— «У нее в классе любимчики» — раньше такая характеристика была клеймом. Любимчики у учителя — это плохо или не так уж страшно?
— Раз есть любимчики, то, значит, есть и нелюбимчики. Мне кажется, что педагогический профессионализм состоит в том, чтобы само это слово не возникало. Вместо этого каждый ребенок в классе должен чувствовать, что его видят. Не надо меня любить, меня мама с папой любят. Достаточно знать, чем я отличаюсь от других, что у меня получается, а что не очень.
Учитель должен понимать динамику каждого из своих учеников, что у него меняется в хорошую или в плохую сторону.
А любимчики — опасная история, особенно для того, кто в них попал, даже если это приятно и ребенку, и отчасти родителям. Сегодня полюбили, завтра разлюбили — и что тогда? Это для всех создает риски и напряжение.
— Дети начинают учиться с удовольствием, но быстро остывают. Школа и учитель виноваты?
— Детям нужна осмысленность того, что они делают. Поначалу ребенок ходит в школу, потому что мама с папой сказали: «Вот школа, туда надо ходить каждый день», и ему не приходит в голову спросить: «А точно? Может, не надо?» Моя собственная мама мне рассказывала, что, когда я пошла в первый класс, она очень волновалась, как быть, если в один прекрасный день я спрошу: «А можно туда не ходить?» — и радовалась, что этот вопрос не пришел мне в голову.
Но дальше очень важно, чтобы ребенок понимал, что он получает в школе какую-то пользу. Особенно это касается подростков. Они ненавидят то, в чем не видят смысла.
Для начала нужно признать, что значительная часть школьного смысла состоит в общении с другими детьми, а не в том, чтобы стать умными и знать все на свете. То есть идея «ты ходишь в школу, чтобы приобретать знания» работает очень недолго. А потом у детей должна появиться возможность продуктивного общения друг с другом. Когда есть настоящий интерактив, взаимодействие, групповая работа, когда ребята удовлетворяют свой запрос на контакт со сверстниками не только на перемене, но и на уроке, то такую школу любят.
А второй ключевой фактор — искренность взрослых. Дети чувствуют фальшь: мы делаем вид, что вас учим, вы делаете вид, что учитесь, а родители делают вид, что все ок. В такую школу ходить не хочется, особенно если человек еще не натренировался все это изображать.
И еще один элемент — настолько очевидный, что я выношу его за скобки: ощущение безопасности.
Ребенок должен понимать, что его не унизят, не оскорбят, не скажут его родителям что-то, что отразится на их семье. Наверное, сегодня это самый первый и самый главный пункт. Когда он говорит: «Я больше не пойду в школу» — первое, что надо выяснять, безопасна ли эта школа для ребенка. А уж во вторую очередь — скучно там или нет.
— У врачей есть четкие гайды, как эффективно взаимодействовать с пациентами. Существует ли у учителей что-то подобное для общения с родителями?
— Системно ничего похожего нет, а хорошо бы, чтобы было. Когда мы на курсе затрагивали тему взаимодействия с родителями, я предлагала такую базовую формулу: центр коммуникации — ребенок, и мы — за него, а не по разные стороны баррикады, не перетягиваем канат. Если учитель входит в коммуникацию с такой установкой, то это позволяет ему находить правильные слова, чтобы высказать какое-то опасение или недовольство. Он сумеет задать родителям какие-то важные вопросы, а не просто будет им раздавать указания.
К сожалению, гораздо чаще цель учителя — объяснить родителю, что это он, родитель, во всем виноват, а я, учитель, ни при чем. Иногда учитель пытается вынудить родителя что-то за него сделать. «Я не могу справиться с вашим Петей, поэтому вы должны с ним строго поговорить». Это очень непрофессионально.
Педагогическая позиция другая: «На уроке я управляю процессом. Если Петя у меня на уроке вскакивает, это моя проблема. Но я могу поговорить с родителями про Петю, про его прогресс и его неудачи, чтобы они помогли мне эту проблему решить». Этот разговор нужен для того, чтобы максимально укрепить и развить сильную сторону Пети, а негативную сгладить. И здесь папа с мамой — не оппоненты преподавателю, а союзники, даже если сейчас, в пылу родительской страсти, напуганные или недовольные, они не очень корректно разговаривают.
— А родителям вы бы что посоветовали?
– Определиться с целью разговора. Не пытайтесь исправить сразу всю школу, всю систему образования. Вам нужно, прежде всего, решить проблему своего ребенка. Например, вы хотите, чтобы ему меньше задавали на дом или чтобы его по каким-то причинам завтра не вызвали к доске. Или вы чувствуете, что одноклассники обижают. Вот про это и говорите.
Не распыляйтесь, не впадайте в эмоции, придерживайтесь поставленной цели.
В общем-то, это и есть искусство переговоров, и овладеть им можно только в одном случае: если мы разговариваем ради ребенка, а не ради того, чтобы доказать свою правоту и срезать оппонента. Даже если вас все вокруг бесит или пугает, если вам не нравится школа вообще и этот учитель в частности, сконцентрируйтесь на локальной проблеме. Чем она конкретней, тем проще нащупать поле для диалога и взаимодействия.
Обнимашки с учителем: да или нет?
— Если учитель в первом классе, наоборот, оказывается таким отличным, что ребенок влюбляется в него с первого взгляда, то как на это реагировать?
— В начальной школе такое возможно, но учитель не может «занять клеточку» родителей, так что я бы не стала беспокоиться. Мне коллеги-учителя рассказывали, как дети буквально льнули к ним, хотели прижаться. В каждом классе есть один или два человека, которые ищут тактильного контакта, и каждое утро начинается с того, что они подбегают обниматься. Наверное, такие обнимашки могут быть сигналом, что ребенку дома не хватает ласки, но, скорее всего, дело в том, что общая обстановка с непривычки для него еще стрессовая и он тянется к человеку, который дает ощущение защиты и успокоения.
Если эти проявления становятся чрезмерными, то можно поговорить с родителями в том ключе, что ребенок сильно нервничает и надо больше внимания уделить тому, как он отдыхает после школы. Это может быть хороший, доверительный разговор между учителем и родителями — не про то, что ребенок ведет себя навязчиво, а про то, как совместными усилиями снизить его тревожность.
— Как учителю правильно реагировать на ласку — обнимать в ответ? Но как на это посмотрят другие дети?
— Все зависит от того, насколько самому учителю такие отношения комфортны. Интуитивно все настраивается. Малыши подбежали, кучей навалились, учительница всех обняла, посмеялись, разошлись, начали работать. Обычно эти естественные порывы не выходят за общепринятые рамки.
Если учительница не готова к подобным контактам, она может шутливо поздороваться за руку, «дать пять», либо придумать какой-то другой ритуал, чтобы держать свою границу, не отталкивая при этом ребенка.
Кстати, иногда бывает, что ребенок навязчиво задает одни и те же вопросы, и это досаждает гораздо больше, чем обнимашки. У него на самом деле и вопроса-то нет, он повторяет чужие. Вот тут ни в коем случае нельзя раздражаться — «ну что ты заладил, как попугай» — потому что так проявляется желание быть с учителем на одной волне, что-то делать с ним вместе. Ребенок ищет, чего бы такого умного и необычного сказать, но ничего придумать не может и повторяет вопрос, который только что задали до него, — например, на какой странице открыть учебник. Учитель должен понимать, что это не назойливость, просто ребенка переполняют чувства, он так вступает в коммуникацию. Потихоньку надо учить его проявлять эмоции так, чтобы это было и содержательно, и комфортно.
— Если взять ребят постарше, то иногда им в школе так хорошо, что они не хотят домой. Как к этому относиться?
— В подростковом возрасте контакт со сверстниками очень важен, они готовы ему посвящать много времени. А потом, приходя домой, они расскажут, что их удивило, зацепило или напрягло. Родителям надо только радоваться, если их подросток чем-то увлечен. Конечно, при условии, что они точно знают: школа — безопасное место для их ребенка.
— Если школа заменяет семью, то это уже не безопасно. Мы знаем немало элитарных школ, которые настолько втягивают ребенка в свою орбиту, что родители уже и не очень в курсе, что там происходит.
— Школа не может помешать отношениям, которые сформировались задолго до этого. Родители все равно будут знать, что у ребенка в жизни происходит. Другое дело, если подросток закрылся, потому что дома над ним без конца иронизируют, подтрунивают, если ему не доверяют, учат его жить.
Подростковый возраст — это бурное море, которое надо переплыть вместе, не испортив отношения.
Как ни странно, подростки всегда прислушиваются к своим родителям, даже когда выглядят как ежики и кажется, будто у них шипы во все стороны. Конечно, все мы пугаемся, когда ребенок в первый раз закрывает дверь и говорит: «Ко мне в комнату не входить». Но на самом деле ему в этот момент очень важно, что там за дверью кто-то есть. Ему нужно куда-то воткнуть свои колючки, а папа с мамой ближе всего. И если он видит, что родители не разрушаются от этого, то это лучшая помощь, когда земля уходит из-под ног. Постепенно тревога снижается, появляется ресурс решать проблемы. Но здесь исключительно вопрос семейных отношений, и вряд ли школа тут является главной помехой.
Фото: freepik.com
Поскольку вы здесь…
У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.
Сейчас ваша помощь нужна как никогда.
ПОМОЧЬ
