В сегодняшнем российском обществе, перенасыщенном разновеликими «реформами», очень похожими на чьи-то сознательные антинародные каверзы, вовсю гуляет оживший мем «Сталина на них нет!»
Мысль не новая. Похоже, — отчаянная! И лишь – «условно-спасительная». Почему? А вот почему.
Чем бы дитя ни тешилось …
Ну хотя бы потому, что и во времена тов. Сталина во внутренней жизни страны вполне хватало т.н. «негативных» социальных явлений. И взятки чиновники брали. Не миллиардами, как нынешние, но … брали! Их более-менее успешно ловили. Наказывали. Тоже «более-менее»: иногда, правда, ставили к стенке. Сегодня чаще дают «условные» сроки. Отправляют на СВО (как будто фронт – это что-то типа «бестужевских курсов хорошего тона»?)
И воровали тогда тоже. И на улицах дрались. И по нацпризнакам «твоя-моя» схватывались. Не так оголтело, как сегодня, но … ведь было? Но особую строку общественного, хоть и осторожного, но возмущения занимала тогда (сегодня – особенно – «АН») жизнь … детей высокопоставленных партийных чиновников. Элиты. «Неприкасаемых» во всех смыслах. Сегодня их зовут «мажорами», а тогдашних …
Главным юным «небожителем» страны был, конечно, сын Сталина – Василий. Он прожил яркую и короткую во всех смыслах жизнь: в двадцать с лишним лет – генерал! Командующий ВВС Московского военного округа! Ловелас. Жизнелюб. Алкоголик … Я сейчас не в осуждение, но в … сострадание! Прошел через войну. Затем – через Владимирский централ. Был сослан в ссылку в Казань. Умер в нищете и одиночестве. В общем, во всей полноте своей нелепой жизнью доказал народную мудрость «от сумы и от тюрьмы …» Лично мне этого человека жаль: по поздним отзывам его современников, человек он был не подлый, широкий, не жадный … Не предатель!
Просто оказался заложником и своей фамилии, и своего окружения: самому Сталину, конечно, не хватало времени обращать внимание на нюансы личной жизни своего сына. А все доклады ему «о Ваське», конечно, сочились боязливым елеем кремлёвской свиты. Как-то так …
Большие детки – большие заботы?
Несмотря на усилия своего агитпропа: «равняйся на передовиков рабочего класса!» молодежь все же была неоднородной. Особо выделялись дети новой советской элиты: все приставки «спец» в жизни их родителей в полной мере распространялись и на отпрысков.
Например, Владимир Шахурин, будучи сыном наркома авиационной промышленности СССР Алексея Шахурина, в прямом смысле жил «на небесах».
Избалованный слепым материнским обожанием, 15-летний подросток был нетерпим не только к своим одноклассникам, но и к учителям. Мог посреди урока встать и молча уйти из класса. Мог нахамить. Считал себя особо избранным ребенком. Принцип «я так хочу!» был в его жизни основополагающим …
В доме наркома была большая библиотека, в которой помимо обязательных трудов Ленина-Сталина, конечно, были книги, к широкому прочтению самими «передовиками рабочего класса», естественно, запрещенные. Например, книга австрийского ефрейтора Шикльгрубера «Майн Кампф». (Впрочем, ее автор уже тогда был Гитлером.)
Советские высшие чиновники получали подобную литературу для «ознакомления». В доме Шахурина этот труд был уже переведен на русский язык, чем и воспользовался сын наркома. В то время как его одноклассники зачитывались стихами Маяковского про «серпастый и молоткастый паспорт», юноша увлеченно штудировал труд Гитлера.
Причем свои впечатления от прочитанного старательно заносил в личный дневник, в котором затем подробно прогнозировал и своё будущее величие. С юношеским максимализмом сравнивал себя … с Гитлером и во многом соглашался(!) с его людоедскими планами. М-да … И это сын сталинского наркома!?
Впрочем, у Владимира Шахурина помимо этой патологической увлеченности оставалось время и на школьную романтическую влюбленность. Например, в дочь журналиста и дипломата Константина Уманского Нину, с которой он учился в одном классе. Сам Константин Абрамович Уманский после окончания МГУ по личному распоряжению Луначарского в 20-х годах работал в Германии, где на немецком языке выпустил и первую в мире(!) книгу о советском искусстве. Скорее всего, этот уникальный труд Володя Шахурин не читал, посвятив себя изучению «Майн Кампф». Если бы читал, то, возможно, сравнивал бы себя не с немецким фюрером, но с кем-нибудь из советских корифеев от искусства? Впрочем, это лишь предположение. Реальность оказалась более жесткой. И – трагичной …
Дети на мосту
Конечно, это патологический парадокс, но в разгар тяжелой войны Шахурин-младший в компании таких же номенклатурных отпрысков смог тайно организовать и даже возглавить молодежную … профашистскую организацию «Четвёртый рейх», в которой ее участники старательно копировали все, к чему призывал в своей книге фашистский лидер воюющей с нашей страной Германии Адольф Гитлер! Даже носили на своих сходках повязки со свастикой. Интересен и список его юных единомышленников. Кто же?
Сыновья наркома внешторга СССР Анастаса Микояна: Вано и Серго. Пётр Бакулев, чей отец, академик Александр Бакулев, будучи гениальным кардиохирургом, спасал и в мирное, и в военное время жизни сотням и сотням советских людей (сегодня именем академика назван знаменитый российский кардиоцентр – «АН»).
Среди иных участников т.н. «Четвёртого рейха» Шахурин-мл. упомянул и своего друга Феликса Кирпичникова, сына зампреда Госплана СССР Петра Кирпичникова (пока отец планировал поставки продовольствия, оружия и медикаментов нашим войскам, сын «зиговал» и обращался к друзьям не иначе как «господин рейхсфюрер»…) Были в том списке и юные родственники Надежды Аллилуевой – жены Сталина, погибшей странно и неожиданно в своей кремлёвской квартире. И многие другие чьи-то именитые дети, братья, племянники.
В «кадровом списке» Владимира Шахурина не значилась только Нина Уманская. Ей юноша посвящал лишь восхитительные строки, признания в любви, как говорили потом следователи: «весьма далекие от простой влюбленности мальчика в девочку».
Знала ли сама девушка о том, что ее ухажёр является еще и поклонником оголтелой фашистской идеологии, осталось неизвестно. Хотя все могло быть в том закрытом мире заоблачных иллюзий …
Ее отец Константин Уманский был на хорошем счету у самого Сталина (что никак не гарантировало абсолютной безопасности от его же гнева – «АН»). Работал в Париже и Женеве. С 1936 года по 1941 год – полпред, затем – полномочный посол СССР в США, ставший самым молодым советским дипломатом, занявшим этот пост. 2 июня 1943 года был назначен полномочным послом Советского Союза в Мексике. Конечно, никому в голову тогда и прийти не могло, что именно это назначение станет детонатором очень скорой трагедии в его и в семьях всех перечисленных. А именно …
После получения новой должности Константину Уманскому дали на сборы и отъезд несколько дней: война не терпела промедления. С ним должна была, конечно, в далекую Мексику уехать и его семья, о чем Нина немедленно сообщила влюбленному Шахурину. Это означало не просто длительную разлуку, это был конец всей их романтической истории.
Владимир, привыкший слышать лишь свои собственные «хочу!», к слезливому «роману в письмах», пусть даже диппочтой, был явно не готов. Его наивные, но упорные просьбы к девушке «остаться в Москве» конечно были невыполнимы, о чем Нина категорично и сообщила ухажеру. Тот впал в депрессию. Потребовал от нее символичного свидания на Каменном мосту напротив Кремля для окончательного разговора. Девушка согласилась. Встреча состоялась 3 июня 1943 года, уже на следующий день после назначения ее отца в Мексику. Нина, конечно, и не подозревала, что идет прощаться не только со страстным кавалером, но и … с собственной жизнью!
Выстрел напротив Кремля
Шахурин ждал девушку не один, но в компании своего друга Вано Микояна. На свидание он взял не прощальный букет из желтых орхидей, но … пистолет «Вальтер», который принес с собой именно Вано (простые советские дети в те годы считали за радость иметь хоть футбольный мячик, сшитый из бабушкиных тряпок, а тут … – настоящий «Вальтер» с настоящими патронами!) М-да …
Разговор не заладился. Нина торопилась, была категорична и лишь посмеялась над словами юного ревнивца: «Ты еще пожалеешь!» «Пожалеть» она не успела: разгневанный Шахурин выхватил из кармана «Вальтер» и … выстрелил в девушку! Она погибла мгновенно. Осознав, что он совершил, Шахурин вскинул руку с «Вальтером» к собственной голове. Еще один выстрел и … еще одна смерть!
Вано Микоян, ставший невольным не только свидетелем, но и, по сути, – соучастником этой трагедии, с места преступления просто … убежал, прихватив при этом свой пистолет.
Такое ЧП! Да еще напротив кабинета тов. Сталина! Конечно, оно взорвало тихую номенклатурную чиновную заводь. Дело взял на личный контроль Лаврентий Берия. Следственная машина закрутилась быстро и безостановочно: ведь доклада ждал сам Иосиф Виссарионович!
А ларчик просто закрывался?
Конечно, допросили всех юных «фюреров», перечисленных в дневнике покойного Шахурина. Более всего вопросов досталось именно Микояну. Те плакали, путались, пытались что-то выдумывать … В конечном итоге (не без корректировок самими следователями НКВД) те дружно все свалили на Владимира: и тайную фашистскую организацию, и их наивные мечты перестроить всю советскую управленческую систему, и сам пистолет: дескать, «враги подбросили»!
Логика секретного следствия была понятна: озвучивать такие фамилии, да во время войны, да на весь мир … Засекретить все велел лично вождь!
В конечном итоге именно Сталин и велел все тихо завершить: вождю было абсолютно наплевать на судьбу самих недорослей. Ему была нужна абсолютная покорность их отцов, чего он и добился, заперев все подробности в самый надёжный сейф Советского Союза – свою память!
P.S.
Но последствия у трагедии все же были, в прямом смысле – мистические. В 1945 году Константин Уманский, все же уехавший в Мексику (не до сантиментов, когда стоишь на ковре перед самим вождем!), был назначен послом СССР уже в Коста-Рику.
25 января он вместе с супругой и свитой вылетел на самолете ВВС Мексики на встречу с президентом этой страны. При посадке лайнер разбился. Несколько человек уцелели, но сам Уманский и его жена погибли.
Если верить церковным преданиям, они обязательно должны были встретиться с дочерью. Но уже на небесах?
