В России хотят продлить разрешение на существование временных мусорных свалок (зачеркнуто) полигонов. 19 ноября законопроект о продлении работы временных полигонов приняли в первом чтении. Изменения в закон «Об отходах производства и потребления» объясняются необходимостью сохранить режим контртеррористической операции и ростом транспортных расходов, затрат на сортировку и переработку, а также повышением тарифов на услуги региональных операторов.
«Справедливая Россия» не поддержала законопроект, считая его подтверждением провала реформы.
«Речь о так называемых временных полигонах, которые возникали до 2019 года, часто как незаконные, стихийные свалки, и которые планировалось закрыть или модернизировать еще к 2023 году. Но сроки продлили сначала до 2026-го, теперь до 2029-го. „Справедливая Россия“ не поддержала законопроект, он лишь доказывает провал мусорной реформы, который для нас давно очевиден. Еще до старта реформы мы говорили, что масштабную госзадачу не решить поборами с граждан. Поборы ввели, создали сеть посредников-регоператоров, ведущих бурную и не всегда честную деятельность. А итог? Временные свалки становятся постоянными. Доля переработки отходов за годы реформы выросла с 7 лишь до 12%, хотя обещали 25%. Я говорил и повторю: мусорную реформу надо отправить на глубокую переработку, а регоператоров — на свалку истории», — заявил депутат ГД Сергей Миронов.
Политик отметил, что даже до её начала было ясно: масштабную задачу невозможно решить только за счёт сборов с населения. Вместо ожидаемой реформы появилась сеть посредников, а временные полигоны стали постоянными. Вместо обещанного прорыва мы наблюдаем лишь бесконечное перекладывание проблем и рост аппетитов регоператоров, которые, по сути, превратились в монополистов, диктующих свои условия. Отсутствие должного контроля и прозрачности в их деятельности привело к тому, что миллиарды рублей, выделенные на реформу, растворились в мутной воде, оставляя после себя лишь горы мусора и растущие тарифы.
«Мусорная реформа должна начинаться с того, что государство совместно с бизнесом создает инфраструктуру для раздельного сбора, сортировки, переработки отходов. А потом уже ставит вопрос о тарифах для населения. Хотя при грамотном подходе тарифы и не понадобятся. Лучшая мировая практика показывает, что отходы — это „золотая жила“. Можно и нужно зарабатывать на их переработке, даже на экспорте за рубеж. Но для этого нужен системный государственный подход. А пока государство вешает эти задачи на граждан, регионы, посредников, вместо „золотых гор“ мы получаем горы гниющего мусора и растущие тарифы. И принятый Госдумой законопроект не меняет, а только усугубляет ситуацию», — заявил парламентарий.
Напомним, что главной задачей мусорной реформы была как раз ликвидация экологически опасных объектов и замена их современной инфраструктурой — сортировочными комплексами, современными полигонами и заводами по переработке. Предполагалось, что всю цепочку — от контейнера до современного полигона или перерабатывающего завода — организуют региональные операторы. Сейчас очевидно, что с ключевой задачей операторы не справились: они лишь транспортируют отходы из контейнеров на устаревшие объекты. По данным Росприроднадзора, общая площадь свалок в стране уже превышает 4 миллиона гектаров. Сегодня в России насчитывается 1098 полигонов, существовавших до 2019 года, и 853 из них — действующие. Это означает, что миллионы тонн отходов продолжат отравлять землю, воду и воздух, негативно влияя на здоровье граждан и экологию страны.
Ранее, летом 2024 года, о провале мусорной реформы говорила Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко:
«Эта „реформа“ буксует уже пять лет, и легче точно не стало, скорее — наоборот, хуже. Когда принимали закон, мечтали о целой индустрии сбора, сортировки, переработки отходов, о замкнутом цикле. А практика региональных операторов себя не оправдала. В некоторых регионах — настоящий мусорный коллапс! В Пскове летом, в жару, мусор неделями не вывозили! И это при том, что люди исправно платят за вывоз! В прошлом году региональные операторы получили 280 миллиардов рублей, и никто толком не знает, куда эти деньги делись. Контроля — ноль!».
