«Каждый урок литературы начинался с вопроса «Зачем нам это нужно?» Учитель из таежного села 30 апреля, 2025. Мария Божович Дети, ОГЭ и конкурс «Учитель года-2025»
«Поначалу школьная система меня покусала», — признается учитель Ксения Корниенко. Раньше она работала учителем начальных классов в поселке Малая Минуса, теперь преподает русский язык и литературу в таежной деревне Петропавловка. Мы поговорили с ней о том, как отвечать на вопрос детей «зачем мне это читать» и почему важно научиться составлять промт.
«Делайте в школе что хотите, только меня не беспокойте»
— Вы участвуете в конкурсе «Учитель года-2025», победили в отборочном туре родного Курагинского района и сейчас вышли на уровень Красноярского края. С кем вы соревновались в Курагинском районе, 600 км от Красноярска? Там много школ?
— От Курагинского района участвовало 10 учителей, 5 прошло в финал. Школ у нас довольно много, район большой, но само участие в конкурсе требует столько времени и нервов, что желающих мало, и обычно это делается по просьбе школы. Но лично меня никто не заставлял, я и в прошлом году участвовала, только не от Курагинского, а от Минусинского района. Заняла первое место в отборочном туре, но дальше не пошла, потому что поехала на Всемирный фестиваль молодежи.
В этом году решила довести дело до конца, хотя мой опыт как учителя русского языка и литературы очень маленький. Я преподаю этот предмет шестиклассникам и семиклассникам всего лишь год. До этого я преподавала проектную деятельность, математику и вела коррекционные уроки, а стартовала в профессии как учитель начальной школы. Это моя основная специальность, и по ней я работала 2 года после Минусинского педагогического колледжа.
Но потом образовательная система меня малость покусала, и я на 5 лет ушла в молодежную политику. Сначала занималась развитием творческих движений города Минусинска, потом готовила волонтеров для сопровождения различных событий, городских праздников и так далее. Мое движение было одним из самых лучших, я работала с очень мотивированными ребятами.
Затем я получила высшее образование по специальности педагог-психолог и вела коррекционные занятия в школе Малой Минусы, которую когда-то сама и заканчивала.
— Что вас так «покусало» в преподавании у начальных классов?
— Мне всегда казалось, что отметки натягивать неправильно. В 1-м классе такой проблемы еще нет, а вот во 2-м уже начинаются оценки, а вместе с ними вопросы «а почему мне поставили четыре, а не пять». Когда у тебя 25 человек, это практически неизбежно.
Я пыталась объяснить — ну зачем тебе завышенная оценка, если ты до нее не дотягиваешь? Например, у одной девочки было очень плохо с технологией. Ну никак не хотела она ни вырезать, ни клеить. Приходят родители: «У дочери все пятерки, а технология — 4, не могли бы вы исправить». Я говорю, что оценки выставляются в соответствии с такими-то критериями и я просто не могу поставить выше. Возникает конфликт, вмешивается начальство, просит пойти навстречу, не портить показатели и так далее.
Другим неприятным сюрпризом стало то, что те же самые требовательные родители, которые заботятся об оценках, сдают ребенка в школу, как в камеру хранения. «Делайте с ним, что хотите, только меня не беспокойте».
Молодой специалист, который приступает к работе в 21 год, — романтик с горящими глазами — к такому просто не готов.
Нас учат методикам психологической работы с детьми, но никто не учит общаться с родителями и коллективом. Осваиваешь эту науку сам, набивая шишки.
Сейчас я совершенно по-другому взаимодействую с родителями, даже в самых сложных случаях. Моя задача превратить их в союзников, ни в коем случае не конфликтовать.
— Есть какие-то механизмы правильного выстраивания коммуникации, как, например, у врачей?
— Не могу сказать, что существует какой-то стандартизированный алгоритм. Главное — не видеть в родителе врага и не рубить сплеча. А дальше — только индивидуальный подход. Даже если родитель приходит с претензией, то это, как правило, крик о помощи. Особенно когда у тебя подросток, который одновременно требует и более тщательного присмотра и большей свободы.
А бывают такие родители, от которых нужно просто отстать. Как правило, это многодетные семьи. Им можно помочь только тем, чтобы напрямую работать с ребенком.
«Тарас Бульба мне мстит»
— Что труднее преподавать — русский или математику?
— Я стала вести 5-й класс, потому что математиков не хватало. Поскольку я учитель начальных классов, то навыков и знаний мне было недостаточно, чтобы продолжить математику и в 5-м. Я даже думала переучиться на математика, но склад ума у меня все же не аналитический, поэтому русский и литература мне ближе. В сентябре этого года я поступила в школу «Эврикум» в поселке Петропавловка преподавателем русского и литературы в 6–7-м классах. Это для меня ново и сложно, приходится серьезно готовиться к урокам.
— Как вы объясняете детям, зачем им читать «Тараса Бульбу»?
— Ой, Тарас Бульба мне мстит! В школе я прочитала по программе все книги, кроме этой. И в этом году, когда готовилась к урокам, сказала себе, что, видимо, никуда мне не деться от «Тараса Бульбы». Мы с детьми посмеялись над моим опытом и решили, что будем читать вместе. «Видите, — говорю, — обязательно приходит момент, когда пожалеешь, что не прочел раньше».
А если серьезно, это больной вопрос. Всю первую и даже часть второй четверти каждый урок литературы начинался с вопроса «а зачем нам это нужно». Семиклассникам уже не скажешь «так надо!», нужно привести аргументы. Я объясняю, что без чтения невозможно развивать мысль, строить рассуждение. Мы устроили дебаты на тему «Как Шукшин относится к своему герою “чудику”», и детям очень понравилось. А еще мы делали летбуки по Лермонтову. Это такие самодельные книги с интересными фактами биографии, картинками, фрагментами понравившихся произведений. Каждый придумывает что-то свое. Кто-то экспериментирует со шрифтами, кто-то прикрепляет стихи на скрепках или делает раскладные страницы. Мы потом даже выставку устроили.
Полезность любого занятия надо объяснять через действие и творчество, а не сводить его к контрольной или тесту репродуктивного характера, когда нужно рассказать сюжет и ответить на вопрос «что хотел сказать автор».
Мы проходили «Фотографию, на которой меня нет» Виктора Астафьева и «О чем плачут лошади» Федора Абрамова. Я попросила детей сделать иллюстрации к этим рассказам. Кто-то рисовал сам, кто-то составлял афишу из готовых картинок, а одна девочка использовала искусственный интеллект. Ей нужно было написать промт, а для этого не только понять смысл прочитанного, но и внятно его сформулировать. Тут тебе и читательская грамотность, и функциональная грамотность, и умение составить текст так, чтобы получить нужное. Эта девочка мне потом сказала: «Ксения Андреевна, вы не представляете, как тяжело мне было объяснить ему, что я хочу». Но в итоге она сделала шикарные иллюстрации и получила важный навык, который ей много где пригодится.
Когда мы изучали «После бала», мы делали буктрейлер, у нас была режиссерская группа, кто-то делал афишу, кто-то писал сценарий. Когда урок превращается в событие, он остается в душе, и вопрос «а зачем мне это нужно» отпадает сам собой.
— Я знаю, что многие родители считают, что интернет мешает учебному процессу. Дескать, ничего не запомнил, а все подсмотрел в поисковике. Они не против ваших методик?
— Интернет, как и искусственный интеллект, это просто инструмент, твой помощник. Нужно уметь им пользоваться, а не превращать в запретный плод. Мешает не интернет, а телефоны на уроках, но они сейчас и запрещены. Поэтому наш буктрейлер мы снимали во внеурочное время, а на уроке продумывали план действий, писали текст. Дети сегодня визуалы, им важно изображение, поэтому я часто готовлю на уроки презентации с помощью РЭШ, подбираю видео.
— Неужели вы ни разу не произнесли на уроке фразу: «Петров, закрой дверь с другой стороны»?
— Нет-нет да и проведешь какой-то стандартный урок и с репродуктивными заданиями. Все мы люди. Но из класса я никого никогда не выгоняла, это пережиток прошлого. В начале года я загадала желание: хочу, чтобы дети считали меня крутым учителем. Причем не с дешевым авторитетом, когда всем все разрешаешь и отпускаешь с уроков, а таким, у которого никто не захочет прогуливать или болтать в классе, потому что всем интересно.
«Он говорил: “Ну и чо?” — и меня это просто подкашивало»
— Что вообще вас демотивирует?
— Чувство беспомощности, когда бьешься, бьешься, придумываешь разные подходы, пытаешься заинтересовать, а на следующий урок приходишь — и перед тобой опять чистый лист. Был у меня один мальчик в школе, где я вела математику. Его тянули-тянули, и в какой-то момент он, видимо, совсем махнул рукой на учебу. Его любимая фраза была: «Ну и чо? Потом сделаю!» Меня это просто подкашивало. Плюс к тому его родители были как раз из тех, кто требует хороших отметок. Они все время пытались со мной торговаться — дескать, вы ему поставьте авансом хорошую оценку, а мы ее потом отработаем.
— Что не так со школьной системой, если оценкам придается такая огромная роль?
— У нас на отборочном этапе конкурса как раз была дискуссия — может ли школа обойтись без оценок. И моя команда защищала тезис, что совсем без них школа пока работать не может. Только оценивать нужно не формально, а как-то иначе.
Мне нравится формирующее оценивание, когда ребенка сравнивают не со среднестатистическими показателями, а с ним самим. Вчера ты был еще на этом уровне, а сегодня уже вот что умеешь!
Или, например, критериальное оценивание, когда учитель оценивает детей или дети оценивают сами себя и друг друга. И тогда видно, что какой-то определенный критерий пока западает, надо его подтянуть. Конечно, я описываю идеальную ситуацию, поскольку работаю в маленькой сельской школе и у меня не так много учеников.
— А сами себя можете оценить? По шкале от 1 до 10.
— По каким критериям?
— Ну, например, умение удержать внимание класса.
— Я думаю, на 7. Точно есть к чему стремиться. А вот методика предметного преподавания у меня сейчас на уровне тройки, потому что мало опыта. Здесь мне предстоит очень сильно вырасти, это требует огромнейшей работы. Но в чем я совершенно безнадежна — так это в работе с документами. Не дается, не умею, не хочется.
— Ваши дети будут сдавать обязательный ОГЭ и ЕГЭ по русскому. Страшно?
— Главное, чтобы дети не боялись, а для этого в урок надо регулярно встраивать задания по типу ОГЭ-ЕГЭ, даже если их нет в учебнике. Зато потом не придется натаскивать, достаточно будет просто вспоминать материал. Тут больше работаешь даже не с предметными знаниями, а с мотивацией, чтобы дети сами хотели что-то повторить. Сейчас мы писали ВПР, и кто-то пожаловался, что забыл, как делается морфологический разбор. Открываем, повторяем. Очень важно вырабатывать у ребенка умение самостоятельно определить свой дефицит, который можно восполнить по горячим следам.
Но, опять же, в сельской школе детей мало. Наверное, учитель из большого города скажет, что все это мечты.
«Моя судьба меня найдет, даже если я спрячусь в тайге»
— А сами вы не хотели работать в городе? Обычно успешной траекторией считается путь из поселка в большой город, где гораздо больше возможностей.
— Совсем не обязательно. Когда мы с моими семиклассниками заводим разговор про будущие профессии, выясняется, что, наоборот, многие хотят остаться в деревне. А я им, наоборот, советую поехать в город и попробовать построить жизнь там, чтобы точно понять, что твое, а что нет.
Лично я никогда не жила в миллионнике. Минусинск, где я училась и работала, — не такой уж большой. А Малая Минуса Минусинского района, где была моя предыдущая школа и где сейчас живут мои родители, — большое село. Родилась же я в деревне Петропавловка, где сейчас и преподаю. Она для меня источник вдохновения.
Здесь так спокойно! Дому, где я живу с бабушкой и дедушкой, сто лет, он сложен из старинных бревен, в нем настоящая русская печка. Из современного в нем только антенна и гирлянда, которой я его украсила в этом году. Быт у нас деревенский, мы пилим дрова, носим воду, у нас огород, и все это наполняет меня покоем. Через дорогу от нас — река, дальше начинается лес. Выйти вечером и просто 30 минут постоять, полюбоваться на этот простор — и уже жить хочется. В каменных джунглях такого очень не хватает. На время конкурса я приехала в Красноярск и даже здесь ежедневно хожу на набережную, чтобы видеть воду.
У меня есть увлечения помимо школы — фотография и вокал. Я купила себе фотоаппарат и делаю снимки природы, которые выкладываю в свой телеграм-канал. Знакомые пишут: «Как здорово, какая красота, нам так нравится», — и мне хочется продолжать. А вокалом я начала заниматься в Минусинске, где посещала любительскую вокальную студию, поэтому у меня есть уже определенные навыки. Моя тетя — заведующая сельским клубом здесь, в Петропавловке, мы проводим концерты.
То, что живу в маленькой деревне, не мешает мне развиваться.
— У вас есть собственная семья?
— Я была замужем, но мой муж был вахтовиком, а я работала в школе… Наверное, он не выдержал моей школьной жизни, и наши пути разошлись. Поэтому, собственно, я живу с бабушкой и дедушкой. Детей, к сожалению, у меня нет, но я верю, что обязательно будут.
— Трудно, наверное, встретить нового человека в поселке, где все друг друга знают в лицо.
— У меня сейчас в деревне круг общения больше, чем был, когда я работала в городе. К тому же я бывала и на огромных фестивалях, и на каких-то мероприятиях, но никого не встретила. Тут нет закономерностей. Если мне суждено, моя судьба меня найдет, даже если я спрячусь в тайге.
«Учитель, которого ждут»
— Я посмотрела на участников конкурса — только женщины. Учитель — женская профессия?
— Да, и мне от этого грустно. Думаю, здесь вопрос зарплаты. Пока мужчина молод, он еще может поработать в школе. Но, как только появляется семья, школьных заработков уже не хватает. У нас в отборочном этапе конкурса было четыре замечательных парня, причем трое из них примерно моего возраста или даже моложе. Все они говорили, что в школе ненадолго. Еще чуть-чуть — и надо будет искать что-то другое.
Мужчин в школе очень не хватает, особенно сейчас, когда многие семьи неполные. Я это вижу уже третий год. Многим мальчикам в семье не хватает отцовского внимания, они приходят в школу, а там опять одни женщины. Это неправильно и с воспитательной, и с психологической точки зрения.
— Что может лично вас заставить уйти из школы?
— Мне тяжело в узких рамках. В нашей школе «Эврикум» мне работать комфортно, нет никаких ограничений. Хочешь попробовать что-то новое, придумал интересный проект — тебя всегда поддержат. И даже если не получится, тебе скажут: «Не страшно, пробуй еще».
Вот вы спрашивали, где лучше работать — в городе или на селе. Мне кажется, что у нас в Петропавловке больше профессиональной свободы и меньше обязаловки, чем в большой городской школе.
А знаете, я вдруг вспомнила, что в 2014 году, когда была студенткой, выиграла в Красноярске конкурс «Учитель, которого ждут». И сейчас думаю — может, это было такое предзнаменование, что все не зря? Меня ждали — и вот, дождались.
Фото из личного архива Ксении Корниенко
Поскольку вы здесь… У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей. Сейчас ваша помощь нужна как никогда. ПОМОЧЬ
