Скандалы из-за ВПР, неуправляемые дети и зарплата в 13 тысяч рублей. Почему молодые учителя остаются в школе

Иллюстрация: нейросеть Midjourney

Дарья пришла работать в школу сразу после вуза, и ей дали неуправляемый класс. Виктория из-за директора по ночам переписывала конспекты уроков от руки. На Октябрину администрация скидывала работу в выходные. «Правмир» собрал четыре истории молодых учителей, которые вытерпели трудности и смогли остаться в профессии.

«Иногда я проклинала эту работу»

Дарья, учитель начальных классов, Ханты-Мансийский автономный округ (стаж — 4 года):

— Мне было 22 года, я устроилась в ту же школу, где училась сама. Здесь же когда-то преподавала и работала методистом моя бабушка.

Логично было думать, что мне дадут первый класс. Но нет, поручили третьеклассников! А о них я была наслышана… Коллеги говорили, что это бешеные, агрессивные дети, у которых нет мотивации, дисциплины и вообще никакого желания учиться. Но я решила: мне нужно справиться и показать всем, что меня взяли не по блату, а все-таки из-за того, что я хороший специалист.

Родители контактировать не хотели, общение с ними было на уровне: «Здравствуйте. До свидания». Просто послушали и ушли. Ни вопросов, ни пожеланий.

Дети не знали элементарного. Первое время они ко мне присматривались, поэтому особых проблем не возникало. А когда привыкли, стали показывать себя во всей красе: драться, унижать друг друга, устраивать травлю. Доходило до того, что друг у друга воровали телефоны!

Историй с мобильными было несколько. Сначала все расследования мы проводили сами, внутри школы. Но однажды найти телефон все-таки не смогли и родителям пришлось писать заявление в полицию. По камерам злоумышленника вычислили, это оказался ученик моего класса. До сих пор помню, как плакала его мама — она не понимала, что ей с этим делать, потому что семья у них очень обеспеченная. Мальчик в итоге сознался и сказал, что хотел украсть телефон не одноклассника, а мой, но побоялся.

Нужно было много беседовать и вбивать детям в голову, что такие поступки до хорошего не доведут. Беседы проводила я, потом администрация школы, мы приглашали сотрудников полиции… То есть все кому не лень пытались рассказать, что так поступать нельзя. Не только о драках и кражах мы говорили, но и, например, о дисциплине, о том, что нужно уважать чужой труд… 

Как-то на Рождество около нашей церкви из снега построили огромный праздничный вертеп — очень красивый, с подсветкой. Несколько моих учеников решили справить там нужду. И не потому, что им очень захотелось. Они сделали это специально! Нам пришлось опять разговаривать, я попросила священника, чтобы он сводил нас в церковь на экскурсию и тоже провел беседу.

Это все очень выматывало. Я приходила домой после работы и засыпала под телевизор. Родным и молодому человеку постоянно жаловалась, что школа меня напрягает. В будние дни не могла уделить время себе, практически до ночи готовилась к урокам и всяким мероприятиям: каждые два-три месяца у нас проводились открытые уроки, куда приходили коллеги, администрация. 

Бывало, что я принимала успокоительные препараты, которые продаются без рецепта. Еще у меня привычка заедать проблемы, поэтому я ела очень-очень много сладкого.

Иногда проклинала эту работу и говорила, что не туда пошла. Но я такой человек: если взялась за какое-то дело, мне нужно его закончить во что бы то ни стало.

Я решила сплачивать своих детей. Что мы только не делали: участвовали в олимпиадах, разных конкурсах, экологических акциях, писали проекты, на каждый школьный концерт готовили номер от всего класса… Сначала многие не хотели и приходилось заставлять, но потом все втянулись. Мы много общались, смеялись и шутили. Постепенно улучшилось поведение — и на уроках, и на переменах.

В конце 4-го класса случился дистант. Я боялась, что дети не будут подключаться, ведь они и в школе не всегда учились. Но все выходили, выполняли задания, а я старалась подбирать материал так, чтобы на занятии это занимало максимально мало времени и было интересно и наглядно. Уроки нравились, это было моим маленьким достижением.

Но муж меня практически не видел, потому что я круглосуточно сидела за компьютером. Даже ночью мне слали работы. Я посадила зрение, поэтому теперь пользуюсь очками и линзами.

После выпуска этих ребят я ушла в декретный отпуск. Честно, сначала вообще думала, что смогу доработать только до декрета и в школу не вернусь. Но потом стала рваться на работу, потому что не хватало творческого процесса: в школе ты получаешь хорошие результаты и знаешь, что этого добилась именно ты.

Однажды, проходя с коляской по улице, увидела своего ученика. Он спешил, но остановился, поздоровался и рассказал, что идет в школу исправлять отметку, да и вообще ему нужно за поведение на уроке извиниться — он немного играл в телефон. Я была просто в шоке, но это и бальзам на душу. Мне и родителям настолько удалось развернуть детей от склок, драк и нежелания учиться!

Конечно, есть ребята, которые могут пройти мимо и не поздороваться, но все же я знаю, что их школьная жизнь вошла в нужное русло — поселок у нас небольшой, потому узнать что-то не составляет особых усилий.

Когда меня вызвали на работу, моей дочери было год и пять. Месяц я довела ребят другого учителя и набрала свой первый класс. Да, здесь тоже было очень много сложностей. Дети после сада, они не всегда понимали, куда и зачем пришли, я долго их перестраивала. Были недопонимания и с родителями, в этой борьбе я заработала проблемы с давлением.

Не легче и от большой нагрузки — у меня ставка учителя, внеурочная деятельность, группа продленного дня. И я бы рада отказаться от внеурочки и продленки, да только замены нет. 

Везде пишут, что бумажная нагрузка в разы уменьшилась, но на учителях это никак не отразилось. Практически каждый день мы пишем разные отчеты, готовим документацию. Ну и вишенка на торте — проверка тетрадей и подготовка к урокам на следующий день. Раньше для меня это было немного проще. Сейчас, когда есть маленький ребенок, приходится все успевать до того, как идешь за ней в сад. 

В конце этого года был порыв уйти, потому что мне казалось, что я не справляюсь. Хотя результаты у нас за итоговые контрольные были самые лучшие в параллели. 

Считаю, что мои стойкость и упорство — заслуга третьеклассников, которых мне отдали в первый год. Я не хотела поступать так же, как та учительница, которая их бросила: не получилось — ушла, а там пусть разгребает кто хочет. Так быть не должно, поэтому я старалась детей не запускать, но уже искала другую работу, не связанную с педагогикой.

Желание уйти оставалось до этого лета, пока не началась работа в пришкольном лагере. Здесь собраны дети из разных классов. Я посмотрела на некоторых и поняла, что в моем классе очень-очень замечательные ребята и за этот год мне удалось их воспитать. Да, есть проблемы с поведением, но это все решаемо. 

Трудности могут быть в любой профессии, идеала и спокойствия никогда не найдешь. Преподавание — такая же работа, и бояться ее не нужно. 

«Снилось, что я бью детей книгами по голове»

Вероника, учитель химии и биологии, Тульская область (стаж 3,5 года):

— Уже на четвертом курсе я знала, что в школу ни ногой. У меня не было розовых очков по поводу зарплаты, администрации, родителей и особенно — детей. В моем городе есть завод, и я пошла туда обычным лаборантом. Нравилось все, кроме коллег и зарплаты. Я была молодая среди «старух». Ушла, отработав три месяца. 

На дворе — ноябрь. Кушать хочется. Решила попробовать пойти в школу. Нашла вакансию, утвердили. С января приступила к работе. 

Как, наверное, и все молодые специалисты, я столкнулась с тем, что старшие классы не воспринимали меня всерьез, особенно выпускные. Самый треш был в одном из девятых: мат, крики, неуважение, пальцы веером. На замечания никто не реагировал. Я кричала, но эти крики — больше от бессилия. Один раз не выдержала и просто заплакала. Это было в конце дня, дети не видели. Потом снилось даже, что я бью их книгами по голове. 

Я человек с жестким характером. Школа сделала меня еще злее.

Конечно, с некоторыми классами, наоборот, сложились хорошие отношения. Но каждый день было морально тяжело возвращаться. Нагрузка в 24 часа, нет своего кабинета и никакой помощи. Все нарабатывала и писала сама, при том что школа в другом городе и выезжать приходилось в шесть утра. 

Летом нас, как рабов, заставляли работать на школьной клумбе и дежурить на ЕГЭ и ОГЭ. Тогда я впервые задумалась найти другую работу, но осталась. Плюс директор все полгода говорила, что бакалавр — это никто. Из-за нее я поступила в магистратуру.

Начался новый учебный год. Нагрузка — 22 часа, все те же неадекватные дети. Я ставила им двойки в триместре, а директор возмущалась: видите ли, я не могу наладить контакт. Это уже были первые ростки нашего конфликта. 

Свободного времени не хватало, дай Бог было до университета доехать и вечером вернуться. А еще готовиться к следующему дню… Зимой мне нужно было уйти на сессию. Директор начала орать: «А кто будет работать?» Она отпустила только потому, что я могла обратиться в трудовую инспекцию. Когда вернулась после сессии, вдобавок к урокам поставили замещения во все мои окна. Это был месяц ада!

С каждым днем желание работать угасало. Наш конфликт обострился к концу года до предела. Во время летнего отпуска поняла, что больше так не могу и надо бежать. Но в этот момент я поставила крест на образовании в целом. Искала работу в другой сфере — и вдруг на глаза попалась хорошая школа. Глаза засверкали! Позвонила, пригласили, утвердили. Я дала системе образования еще один шанс. 

Мне дали нагрузку в 39 часов, работа 6/1. Это выглядело чем-то нереальным!

Но при нормальных детях и администрации нагрузка оказалась посильной, с хорошим отношением и работать сразу хочется.

Коллеги замечательные — всегда подскажут, научат, еще и сами подойдут и спросят, чем помочь. 

Первые два месяца, конечно, было тяжело, но потом втянулась. Сначала у меня было три 11-х класса. В первом сложилась просто идиллия, дети супер. Во втором получилась золотая середина. А с третьим — просто пришла, отвела, ушла. Никто не скандалил, с другими классами все тоже было хорошо. К концу года я впервые осознала, что привязалась к детям, а они — ко мне. Мы болтали на переменах, смеялись.

Второй учебный год получился с такой же нагрузкой, но у меня уже были наработки, поэтому легче. Единственное, не ощущаешь отдыха, так как единственный выходной — воскресенье. Конечно, в таком темпе чем ближе каникулы, тем скорее их ждешь.

«До ночи переписывала в тетрадь конспекты уроков»

Виктория, учитель начальных классов, Кабардино-Балкарская Республика (стаж — 3 года):

— Я обожала свою учительницу начальных классов, именно из-за нее решила пойти в педагогику. Но, как это часто бывает, в мечтах все радужнее, чем в жизни. 

Закончив колледж, я принялась искать работу. Когда выдали диплом, все места в городе были уже заняты. Вакантное оставалось в ближайшем селе. Школа маленькая, где-то на 200–300 учеников, а то и меньше. 

Мне дали 4-й класс, где всего 12 человек. Я посчитала это плюсом. Но сложности были практически везде. Чтобы добраться, приходилось вставать в 5 утра, ехать на двух маршрутках. 

Рабочий день — с 8 до 15, с учетом двух внеурочек, которые, похоже, не оплачивались. Зарплата моя была 13 тысяч.

Постоянный прессинг со стороны директора. Каждый понедельник планерка, на которой устраивали разбор полетов за прошлую неделю. Доставалось мне знатно. Директор могла прийти на урок в любой момент и потом, не стесняясь в выражениях, рассказывать, как я плохо его проводила. Класс, к слову, был очень слабый, трое детей на внутришкольном учете. Они даже читать толком не умели, а про знание правил я вообще молчу. 

За плохо написанную контрольную работу или диктант обязательно прилетало мне. Хотя невозможно, я считаю, одновременно учить новый материал и «доучивать» то, что за три года до этого не выучили. 

В октябре дети писали пробную ВПР, половина тем в ней изучается только после Нового года. Естественно, оценки оставляли желать лучшего. Директор прямым текстом сказала, что если на ВПР в апреле будут такие же результаты, получать я буду голый оклад, что-то около 9 тысяч.

Она стала просить конспекты на каждый урок, написанные от руки. Методички ее не устраивали, хотя у меня несколько вариантов. Приходилось до ночи сидеть и переписывать в тетрадь эти конспекты. 

Про проверку тетрадей вообще молчу. Почерк у детей был ужасный. Казалось бы, 25 тетрадей можно проверить быстро. Но я над ними сидела по два часа.

Я как-то очень резко повзрослела… Плакала часто, хотела все бросить. Было очень обидно. Я понимала, что многое от меня не зависит, как бы ни старалась и что бы ни делала. 

Немного помогали книги. Я очень люблю читать, в свободное время зачитываюсь фантастическими романами. Может, потому что у главных героинь часто в финале все отлично.

В общем, когда я поняла, что сил нет, зарплата не покрывает расходы на дорогу, проживание и питание, стала искать другое место работы.

И нашла в той школе, где проходила преддипломную практику. Как же не хотела меня отпускать директор! На мои ответы, что маленькая зарплата, далеко добираться, отвечала, что «можно же больше стимулирующих получать». В общем, я осталась плохой, бросила школу и детей.

Перейдя в другую школу, я как будто в другой мир попала. И коллеги приветливые (всегда помогут, подскажут), и администрация вроде бы адекватная. Но самое главное — это дети! Вот что держит в школе в первую очередь. 

Мне повезло. Знаю, что многие учителя уходят после первой попытки. Но важно не бросать, а попробовать еще раз. Где-то есть школа, которая будет соответствовать ожиданиям, где помогут и поддержат, главное — ее найти.

«Крик с красным лицом и пеной у рта»

Октябрина, учитель информатики, Свердловская область (стаж — 3 года):

— Я всегда мечтала быть учителем, у меня невероятная бабушка, которая до пенсии тоже преподавала. В нашем городе ее знают и любят, до сих пор каждый год приходят ее ученики, бывшие коллеги, поздравляют с Днем учителя и другими праздниками. Этот великолепный пример всегда был у меня перед глазами. 

Но мое первое место работы — одно из самых больших разочарований. Самое главное — самодурство директора и части работников администрации, которые по совместительству были ее подругами. 

Для меня ненормально, когда один взрослый человек позволяет себе кричать на другого.

Причем это был крик очень эмоциональный, с красным лицом, надрывающимся горлом и пеной у рта. 

Администрация кричала не только на нас, молодых специалистов, но и на стажистов — людей с опытом, которые могли быть старше на 15–20 лет. Кричали, например, в школьном коридоре при других учениках. 

У меня было очень плотное расписание, мне сразу дали достаточно много часов, и я действительно старалась выполнять свою работу так, как нужно. Оглядываясь, не могу сказать, что была плохим или прямо зеленым специалистом, который ничего не умеет и которому нужно все разжевывать. Но первые месяцы работы я чувствовала себя виноватой, глупой и никчемной. 

Директор вызвала меня к себе и отчитывала за придуманные ей же ситуации: «тут у вас вообще все отвратительно», «как вы плохо работаете», «вы постоянно болеете» (я болела два раза за весь учебный год по неделе). И это все сопровождалось упреками, что я мало отдаюсь работе.

К счастью, у меня была замечательная коллега-наставник, которая спустя пару месяцев смогла донести мне, что здесь нет моей вины, всячески подбадривала меня и вообще не дала упасть духом.

Моя зарплата при большой нагрузке была 17–20 тысяч рублей. Фактически я зарабатывала только на карманные расходы, потому что для нашего города на такую зарплату невозможно ни снять квартиру, ни как-то себя содержать — я жила с родителями.

Директор постоянно сбрасывала на учителей обязанности, которые никак не прописаны в трудовом договоре и не относятся к нашей работе напрямую. Просто делать больше некому — делайте вы. Это могло быть какое-то мероприятие, отчет или что-то еще. Оно могло свалиться в наш выходной, отпуск, никого это не волновало. Опять же, если кто-то из сотрудников пытался объяснить, что это к нему не относится, в ответ он получал тот самый крик с пеной у рта.

Еще была огромная текучка кадров, дольше двух лет на моем месте никто не задерживался, некоторые сбегали уже через два месяца.

После меня устроилась выпускница, но ее так заклевали, что она уволилась в последних числах сентября.

Сама я написала заявление ровно за две недели до последнего учебного дня. Ребята заваливали меня сообщениями, что будут грустить и скучать. Мы с коллегами, конечно же, никогда не жаловались ученикам на свои проблемы, но они сами не один раз наблюдали эти громкие унизительные сцены и, конечно, все понимали.

Я решила не отчаиваться и начала искать: говорила с коллегами из других школ, со знающими людьми. Мне посоветовали одну очень хорошую школу — сельскую, простенькую, абсолютно ничего примечательного.

Но в этой школе есть одно очень большое преимущество — замечательная администрация и коллектив. Я во «ВКонтакте» находила учителей, которые здесь работают, и писала им: «Извините, пожалуйста, но не могли бы вы мне искренне рассказать, нравится вам там или нет?» Я правда очень старалась найти хорошее место, и я его нашла. 

Проработав здесь два года, я ни разу не слышала даже не то что крика — язвительного тона. Все общение максимально деловое и дружелюбное, всегда чувствуется, что есть искреннее желание помочь, а не просто наехать. Да и зарплатой не обижают.

Вот так два года я здесь и работаю: со спокойным сном, с нормальными выходными, в которые тебе никто не звонит и не кричит в трубку, с нормально проведенным отпуском, когда ты точно занят только собой и тебе не подкидывают дополнительные обязанности. 

Знаю, что точно буду продолжать. Я считаю, что если не получилось, обязательно нужно пробовать еще и узнавать. И тогда профессия учителя будет приносить все те впечатления и эмоции, ради которых мы и выбираем эту профессию. 

Иллюстрации: нейросеть Midjourney

Поскольку вы здесь…

У нас есть небольшая просьба. Эту историю удалось рассказать благодаря поддержке читателей. Даже самое небольшое ежемесячное пожертвование помогает работать редакции и создавать важные материалы для людей.

Сейчас ваша помощь нужна как никогда.

ПОМОЧЬ

Источник