Фото: Антон Новодережкин / ТАСС
«В школе меня дразнили, что мне больше всех надо и хорошо учусь». Кто-то приехал в Москву из города Зея Амурского края, а кто-то добрался из пригорода Томска через Москву в Норвегию. 5 историй ребят, которые захотели поступать в столице.
«Я оплачивала онлайн-школу деньгами, которые родители давали на карманные расходы»
Ангелина Шемякина, 19 лет, Когалым (Ханты-Мансийский автономный округ). Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), 3-й курс
— В МГИМО я хотела еще с 7-го класса, но тогда это казалось недостижимой задачей. Все вокруг говорили, что сдать ЕГЭ на высокие баллы с каждым годом все сложнее, и не было рядом примеров людей, которые бы с этим справились.
Но в 8-м классе я начала знакомиться с народом в интернете, который сдал ЕГЭ на 100 баллов. В 10-м вступила в беседу ребят, которые готовились сдавать историю, потом нашла «ВКонтакте» группы саморазвития. Еще я участвовала во Всероссийских олимпиадах школьников, в надежде поступить в МГИМО без экзаменов, но ни разу не прошла дальше регионального этапа. Были и перечневые олимпиады: «Ломоносов» по профилю «Международные отношения и глобалистика», внутренняя олимпиада МГИМО, — но и там я ни разу не прошла на заключительный этап.
Летом перед 11-м классом мы с родителями стали думать, как быть дальше. Решили, что буду изо всех сил готовиться к экзаменам и целиться в МГИМО, а если ничего не получится, то попробую в МГУ и Дипакадемию (Дипломатическая академия МИД России. — Прим. ред.). На самый худой конец я останусь еще на год в родном городе и буду пересдавать ЕГЭ. Платное обучение мы не рассматривали — родители у меня не самые богатые, оплату МГИМО семья не потянула бы. Сдавать мне предстояло русский, английский и историю.
По русскому очень повезло с преподавателем, я сдала на 91 балл и до сих пор думаю, что могла лучше. Просто перенервничала и не проверила лишний раз сочинение, из-за чего мне сняли четыре первичных балла. Апелляция ничего не дала, но зато появилась мотивация лучше сдать другие предметы.
Английский язык преподавала моя классная руководительница, в неделю у меня было 12 академических часов с дополнительной программой. Преподавательница, когда составляла эту программу, советовалась с действующими экспертами ЕГЭ. Так что с государственным экзаменом проблем не было. Английский я сдала на 99 баллов.
С историей получилось сложнее. Школьный преподаватель был не так хорошо знаком с моделью экзамена, а мой собственный уровень оказался ниже, чем хотелось бы. Поэтому в августе я записалась в одну из многочисленных онлайн-школ, которую оплачивала теми деньгами, которые мне раз в месяц родители давали на карманные расходы. Я подробно изучала весь школьный курс истории, практически каждый день решала тесты, каждую неделю — вторую часть или сочинение, а каждый месяц у нас был пробник. Тетради с тех курсов, кстати, я взяла с собой в Москву, и они неплохо послужили мне уже в вузе на предметах «Отечественная история» и «История международных отношений».
Школьные пробники по истории я сдала на высокие баллы, а на самом экзамене, помню, посмотрела на вариант и подумала: «Готовиться было сложнее».
Как только написала, сразу позвонила своему куратору из онлайн-школы и сказала, что точно получу больше 90.
В день, когда всем начали приходить результаты, мне лично из городского управления образования позвонила женщина, курирующая олимпиады и ЕГЭ (мы до этого с ней были знакомы), и сказала, что я сдала на 100 баллов! Кажется, я даже заплакала, долго не верилось в это. В сумме за три предмета у меня было 290 баллов, за золотую медаль добавляли еще от трех до пяти.
Документы я подавала в пять вузов: МГИМО, МГУ, Дипломатическую академию МИД, РАНХиГС, РГГУ. В МГИМО долгое время была одной из первых в списке на платное обучение. Но, как я уже сказала, семья это не потянула бы, поэтому я подала согласие на обучение в Институт стран Азии и Африки МГУ.
Приехала в Москву в один из последних дней приемной комиссии. Пила кофе на кухне старшего брата и хотела уже везти оригиналы документов в МГУ, как мне позвонили из МГИМО и сказали, что я прохожу к ним во второй волне на бюджет программы «Дипломатия и политика зарубежных стран».
Мне очень нравится учиться. Кстати, в моей группе большая часть ребят такие же, как я: поступали из других регионов России по олимпиаде или с высокими баллами ЕГЭ. Ребят с «платки» всего пятеро, а так называемых мажоров, про которых принято говорить, когда речь заходит о МГИМО, у нас нет вовсе: мы общаемся на равных и встречаемся с теми же сложностями по учебе, что москвичи или более обеспеченные ребята.
«Мне казалось, что из Томска выбраться нереально»
Алексей Бакланов, 21 год, поселок Зональная Станция (Томская область). Высшая школа экономики, 4-й курс
— В 11-м классе я окончательно определился, что хочу заниматься теоретической лингвистикой, изучать происхождение языков, их сходство и связи. Наш поселок Зональная Станция находится рядом с Томском, до университета мне было рукой подать, но там не было магистратуры по моему предмету. Москва показалась более перспективной. Та тема, которой я хотел заниматься, хорошо развита в МГУ и в Высшей школе экономики.
Все началось с того, что я после 9-го класса поехал в «Сириус» на литературную смену. Я тогда еще думал заниматься литературой — вдруг получится. Там я познакомился с девочкой, которая рассказала мне, что языки, какие бы они ни были разные, группируются по определенным признакам. Например, в одних время и вид глаголов выражаются суффиксами, а в других для этого требуются дополнительные слова. Еще она рассказала про искусственные языки, вроде эсперанто. Меня все это неожиданно увлекло.
Потом я участвовал в олимпиадах, ездил в лингвистическую школу на базе Вышки, в 11-м классе снова поехал в «Сириус» уже на лингвистику и окончательно понял, что мне весело разбираться с языками и решать логические задачки.
Призерство на ВсОШ в 11-м классе дало мне возможность попасть на бюджет, хотя я еле-еле прополз за эту черту, все решили буквально полбалла. Мы писали финальный этап в Москве, нас была целая компания знакомых из «Сириуса», причем все они уже успели хоть по разу побывать призерами, только у меня не получалось. На следующий день после тура мы пошли играть в керлинг, я натирал лед перед камнем — вдруг подбегает моя подруга и еще издали кричит: «Пришли результаты, ты призер!» Первым было чувство радости и немного гордости (у меня тоже получилось!), а вторым — неимоверное облегчение: я поступлю куда хочу, можно не париться. Ведь если бы я не прошел, то уж в любом случае остался бы в Томске. К тому же и к ЕГЭ я почти не готовился, все силы бросил на олимпиаду.
Мама переживала, что я собрался в другой город, а отец, наоборот, был доволен. Я сам в себя никогда особо не верил, а вот он верил в меня гораздо больше (именно он, увидев, что лингвистика мне заходит, посоветовал в 11-м классе снова ехать в «Сириус»). Раньше мне казалось, что из Томска выбраться нереально, до 9-го класса пределом моих мечтаний были «Международные отношения» в Томском государственном университете.
А потом вдруг: «Ой, оказывается, олимпиаду тоже можно выиграть! Ой, оказывается, я что-то могу!» — и так постепенно дошло и до Вышки.
В школе меня иногда дразнили за то, что отличник. Это было неприятно. Среди учителей я совершенно точно был популярнее, чем среди одноклассников. Они поступили в Томск, в Кемеровскую область, в Новосибирск, но в Москву вроде бы никто не уехал. В школе у нас люди были не особенно мотивированы учиться, но я не вижу в этом ничего плохого. Моя одноклассница сейчас работает стюардессой в «Победе», ей очень нравится. Видно, что это ее.
В Москве поначалу было стрессово. Она слишком шумная и большая, съедает много энергии и сил. Наука, впрочем, тоже вещь довольно стрессовая, особенно если занимаешься таким предметом, про который люди не совсем понимают, зачем он нужен. Но постепенно встречаешь единомышленников, а в заинтересованном лингвистикой коллективе мне адаптироваться легче. Но все равно я стараюсь при первой же возможности возвращаться в Томск, мне его не хватает. И, конечно, ужасно скучаю по семье: у меня три младших брата и младшая сестра.
Сейчас я на полгода по обмену приехал в Норвегию, потому что участвовал в совместной программе с университетом Тромсё и с 1-го курса учил норвежский. Хотелось именно в Тромсё, потому что это край земли, мне такие места всегда были интересны. Я написал мотивационное письмо, приложил оценки, отметил, что с 1-го курса учу норвежский, — и меня взяли. Наша программа «Конструктикон» посвящена русским грамматическим конструкциям, мы описываем синтаксис, семантику, толкование и делаем их удобными для лингвистов и для людей, которые изучают русский как иностранный.
Говорят в университете в основном по-английски, но я стараюсь общаться по-норвежски. «Пожалуйста, — прошу, — не надо по-английски, глупо же приехать в Норвегию и потерять норвежский».
Тромсё очень похож на Томск, хоть он и в 10 раз меньше. Это уютный город, и приятно, что есть люди, которые тоже интересуются моей темой. У нас тут народ из разных стран, русскоговорящих — русских, украинцев, белорусов — довольно много. Никакого ухудшения отношений в связи с последними событиями я не вижу, а в университете к нам все относятся с максимальной поддержкой и даже предложили продлить пребывание еще на полгода.
Чем буду заниматься после бакалавриата, еще не решил. Сразу ли пойду в магистратуру? В какой стране? В общем, до этого еще надо дожить.
«Я не позволяла себе поверить, чтобы не разочароваться»
Варвара Абашина, 18 лет, Барнаул. Высшая школа экономики, 2-й курс
— Я всегда знала, что не хочу поступать в Барнауле. И вуз у нас недостаточно сильный, и вообще тут скучно, в свободное время даже некуда пойти. Я готова была хоть все время потратить на учебу, лишь бы уехать. В приоритете был Питер, потому что я там была в детстве и у меня сохранились очень приятные воспоминания. Так что город я выбрала, а вот предмет — нет.
Вроде бы я интересовалась искусством, но во время пандемии увлеклась географией. Учеба стала дистанционной, появилось больше времени, и я неожиданно для самой себя стала вникать в тему экологии, находила книжки и сериалы по теме, читала блоги «Гринписа». В конце 10-го класса решила поступать на геофак. Сначала нацелилась на СПбГУ — там на географическом факультете есть направление экологии и природопользования. У меня был всего год, чтобы подготовиться к предмету, которым я раньше не особенно интересовалась.
Географии у нас в школе уделялось мало внимания, потому что никто ее обычно не сдает.
Я записалась в онлайн-школу, много занималась сама, брала кучу домашки, возвращалась к пройденному, как только мне казалось, что я что-то забыла. В результате по географии у меня было 100 баллов.
Я чувствовала, что написала хорошо, но до конца в это поверить себе не позволяла, чтобы не разочароваться. И вдруг — максимальный балл. Это был полный шок. То, о чем я не смела мечтать, оказалось реальностью.
Потом я узнала, что в Вышке открылся новый географический факультет, на который до сих пор было всего два набора. Там программа не такая узкоспециализированная, как в СПбГУ, внутри одного учебного курса есть несколько направлений.
Помимо ста баллов по географии, у меня было 96 по русскому, 84 по математике, плюс золотая медаль. Я решила идти на бюджет в Вышку и не ошиблась. Там действительно разностороннее образование. Мое основное направление — метагеография, а в качестве дополнительного я взяла психологию.
Я всегда хотела жить в большом городе, но поначалу было странно — чтобы добраться до места, нужно потратить в пять раз больше времени, чем в Барнауле. Зато люди в Москве как будто более улыбчивые и жизнерадостные. Стоит, например, на светофоре парень в наушниках, слушает музыку и пританцовывает. В Барнауле все более хмурые, закрытые. Недавно я съездила в гости к старшей сестре в Питер, вернулась в Москву, еду с вокзала в общагу и понимаю, что Москва стала привычной, родной.
Моя старшая сестра — востоковед с китайским. Она поступила в Новосибирск, а сейчас в Питере в магистратуре. Мама с самого начала поддерживала ее отъезд, а вот папа переживал и не хотел отпускать. Но, когда захотела уезжать и я, он смирился.
Еще у нас есть младшая сестра, очень талантливая. У нее получается все, за что она берется, — рисование, вышивание бисером, тхэквондо. Пока она в пятом классе и не знает, чем будет заниматься. Но говорит, что уезжать не хочет, ей и в Барнауле хорошо.
«Я выскочил на балкон и стал кричать: “Ура! У меня сто баллов!”»
Петр Михалицын, 25 лет, Муром. Окончил Высшую школу экономики в 2021 году
— Муром — деревня деревней, вряд ли бы я отсюда попал в нормальный вуз. Но в 13 лет я поступил (не с первого раза) в Президентское кадетское училище в Оренбурге, где были хорошие учителя.
Это была моя идея. Наверное, сыграла роль детская романтика — все мальчики, пока маленькие, любят играть в войнушку. Мама мое решение горячо поддержала. Она, во-первых, говорит, что мужчинам идет военная форма. А во-вторых, у нее были и более прагматические соображения, что, дескать, после кадетки можно поступать в военное училище, а военным дают квартиры, да и на пенсию они раньше выходят. Еще у нее была идея, чтобы я после кадетки поступал в Горный университет в Питере — там, кстати, тоже форму носят. Нефтедобывающий она тоже упоминала — по ее мнению, это перспективно. Зато отцу было по барабану, где я буду учиться. Он говорил: «Лишь бы человек был хороший».
Я был не против военного училища, но потом выяснилось, что у меня врожденный порок сердца. Перед кадетским училищем я проходил медкомиссию в Муроме, и никто ничего не заметил. Но в 10-м классе это обнаружилось и стало ясно, что никакое военное образование мне не светит. О чем, кстати, я теперь не жалею. Мой одноклассник поступил в Военную академию ракетных войск стратегического назначения в Питере, которое я тоже для себя рассматривал, и, по его рассказам, делать там особо нечего.
Мои одноклассники в основном пошли во Владимир, в Нижний Новгород, а я сразу рассматривал московские и питерские вузы: СПбГУ, МИФИ, Вышка, Бауманка, ИТМО. Больше всего мне нравилось программирование, а еще физика и математика, хотя с ними путь только в науку, а мне больше по душе прикладные вещи. Но за ЕГЭ по информатике у меня было 100 баллов. Помню, я выскочил на балкон и стал кричать: «Ура-а! Сто баллов!» По математике у меня было 88, по физике 96, а по русскому — всего 72. Что делать, негуманитарный склад ума.
В Московский институт электроники и математики НИУ ВШЭ я поступил на компьютерную безопасность. Ценник в моем направлении был 380 тысяч в год. Если бы я не поступил на бюджет, то родители, возможно, влезли бы в долги, взяли кредит. Но скорее всего, мне пришлось бы все-таки поехать во Владимир.
В первое время мне отправляли 15 тысяч в месяц, а на втором курсе устроился преподавателем в частную школу программирования и работал по выходным. На жизнь хватало, одно время даже снимал квартиру в Мытищах.
Я отучился 5,5 лет на специалитете, закончил на «отлично» по всем предметам, только по английскому «три». Сейчас работаю в компании, которая производит смарт-карты для хранилища ключей. Их используют, чтобы подписывать документы, оплачивать налоги. Работа мне очень нравится, но после 24 февраля я задумался об отъезде за границу, даже подавал резюме. Меня пока никуда не взяли. Опыта у меня еще маловато, да и английский плохой.
«Мама всегда хотела, чтобы я уехал туда, где больше возможностей»
Антон Бузанов, 21 год, Зея (Амурская область). Высшая школа экономики, 4-й курс
— Я всегда был очень быстрый, шумный, везде торопился. Московский темп как раз по мне, поэтому я сразу влился в здешнюю жизнь.
Зея — это настоящий город на отшибе. 22 тысячи человек, до ближайшего железнодорожного вокзала 100 километров. Зимой там очень холодно, летом жарко. Это район, приравненный к районам Крайнего Севера. Как в обычном маленьком городе, все друг друга знают, все в курсе, кто, куда и зачем сегодня пошел. Никаких ярких событий, никто никуда особо не рвется.
В средней школе меня буллили за то, что я хорошо учусь и мне вроде как больше всех надо. Кому-то было обидно, что я его обошел, а кто-то просто дразнился ботаном. Но постепенно это прошло, да и я научился налаживать контакты с людьми.
Все в основном остаются в Амурской области либо на Дальнем Востоке, и только человек десять выпускников из всех наших пяти школ едут куда-то дальше. Есть Амурский государственный университет, но с ним большие проблемы, потому что никогда не понятно, пройдет ли он в этом году аккредитацию. Есть Благовещенский педагогический университет, это хороший вуз, если хочешь стать педагогом. Еще уезжают в Хабаровск и в Приморский край, где более престижные университеты.
Весь 11-й класс я думал про Новосибирск, хотел стать физиком или математиком. А потом так получилось, что в последний момент поехал на финальный этап Всероса по русскому языку. Я участвовал во всех школьных и муниципальных этапах по разным предметам, мне это в принципе нравилось. И даже не знаю, в какой момент у меня появилась заинтересованность в лингвистике. Вдруг стало интересно, что есть языковые данные, из которых выстраивается красивая, почти математическая система.
Начальные этапы олимпиады по русскому языку больше похожи на обычный экзамен со знанием грамматических правил, а вот заключительный этап — именно лингвистика. Например, давали текст на древнерусском, и его нужно было понять с опорой на знание современного языка. Пока я ехал, пока участвовал, все время думал: «А не заняться ли лингвистикой всерьез? Это вроде прикольно». Ни на что особо не рассчитывал — и вдруг оказался призером, чуть ли не последним с конца. Тогда я позвонил домой и сказал: «Мам, я поступаю в Москву. Не пропадать же диплому». Мама послушала и сказала: «Ну в Москву — так в Москву». Она всегда хотела, чтобы я уехал туда, где больше возможностей.
В этом году я перевез в Москву и маму. Сначала было довольно сложно заново начинать жить вместе, но потом мы научились соблюдать взаимные границы.
Она не спрашивает, куда я иду, почему поздно вернулся и не подходил к телефону. За четыре года, что мы жили порознь, она отвыкла меня контролировать. Мама, кстати, недавно устроилась работать уборщицей в метро.
Я работаю в университете стажером-исследователем, но особых денег это не приносит. А реальный заработок — это проекты на стыке теоретической лингвистики и программирования. Я собираю базы данных для лингвистических сайтов, а в теорлингвистике в данный момент занимаюсь проблемой согласования. Мы привыкли в русском, что форма глагола меняется в зависимости от подлежащего: я иду — ты идешь. А есть языки, в которых глагол согласуется не только с подлежащим, но и с дополнением. Такое встречается в хантыйском, в мокшанском языках, в ряде кавказских языков и в Южной Америке.
Я не хочу уезжать из России. Во-первых, из-за мамы. А кроме того, я собираюсь в магистратуру в Вышке, куда поступаю по студенческой олимпиаде «Высшая лига», теперь уже более уверенно. Потом планирую аспирантуру и кандидатскую. Мне уже предложили преподавание, я буду заниматься научной деятельностью. Большой плюс того, что ты не уехал, — общение с молодыми людьми, которые могут потом стать хорошими специалистами в твоей сфере и не бросят российскую науку.
В Амурский край я возвращался не чаще раза в год, встречался с мамой, с друзьями, с учителями, но в этом году это было бы невозможно. У меня довольно плотный летний график, только что вернулся из лингвистической экспедиции на Камчатке и собираюсь на Кольский полуостров. Да и жить в Зее мне уже негде.
Помогите Правмиру
Любая сумма, даже самая незначительная для вас, очень важна нам сейчас.
Пожертвовать на работу Правмира
Помогите Правмиру
Сейчас, когда закрыто огромное количество СМИ, Правмир продолжает свою работу. Мы работаем, чтобы поддерживать людей, и чтобы знали: ВЫ НЕ ОДНИ.
18 лет Правмир работает для вас и ТОЛЬКО благодаря вам. Все наши тексты, фото и видео созданы только благодаря вашей поддержке.
Поддержите Правмир сейчас, подпишитесь на регулярное пожертвование. 50, 100, 200 рублей — чтобы Правмир продолжался.
Мы остаемся. Оставайтесь с нами!
ПОМОЧЬ
